| Проверив в сумерках тайник под хвостом коня Георгия Победоносца, памятника работы Зураба Церетели в парке ООН, я попал под власть пушкинских строк. Стоя на берегу Ист-Ривер и поглядывая на Рузвельт-Айленд и островок У Тана, повторял: «На холмах Грузии лежит ночная тьма, шумит Арагва предо мною....». Мне стало грустно и легко, печаль моя была светла, более того, она была полна воспоминаниями о работе с грузинскими чекистами. Пирушки в парке Ваке, духаны по дороге в Мцхету, наши семинары по обмену опытом и работе с подследственными, обильно сдобренные «ахашени», «твиши» и «киндзмарауили» - пиры Валтасара, как образно называл их автор цикла про Сандро из Чегема. Кстати, мне довелось беседовать с почетными чекистами Грузии, старожилами-долгожителями, которые помнили те самые пиры с участием Кобы и игрой в Вильгельма Телля и его сына. Сыновей швейцарского героя, действительно, приходилось пару раз подменять – именной маузер Нестора Лакобы, переданный впоследствии в краевой музей в Сухуми, порой клевал дулом вниз. В память о друзьях-чекистах Сакартвело и о том славном времени я решил приготовить сациви. Но мой наставник Конон Трофимович Молодый предупреждал: никогда не расслабляться и всегда помнить о мелочах – даже афиша фильма «Летят журавли» может стать инкриминирующей уликой. Поэтому я решил максимально запутать наружку противника. Поехал в Чайна-таун и купил все ингредиенты для утки по-пекински. Сутки выдерживал, представлял, что имею дело с индейкой. Сделал соус из имбиря, внушая себе, что имею дело с грецкими орехами и хмели-сунели. Потом заперся, включил радио, пустил в ванной воду, поставил на стол утку по-пекински, поднял бокал с китайским вишневым вином и мысленно обратился к грузинским чекистам с тостом. Они, тоже мысленно, взяли алаверды, мы дистанционно чокнулись и приступили к якобы утке по-пекински, а на самом деле - сациви из индейки - если прищуриться и взглянуть на утку третьим глазом. Вечер удался, думаю, фэбээровцы ничего не заподозрили...
| 
